- Главный евнух Ли Ляньин
- Последний император Китая Пу И
- 90-летний евнух Сунь Яотин (1994 год)
- Придворные евнухи
Главный евнух Ли Ляньин
Мальчик разделся и лег навзничь на широкую скамью. Ему туго стянули бинтами ноги. Затем — живот. Натерли пах обезболивающей мазью. После этого доктор накрыл ладонью «нефритовый стебелек» и, крепко зажав его в кулаке вместе с двумя «сливами в мешочке», резко перекрутил у самого основания. «Вы не изменили своего решения?» — обратился он к родителям мальчика и, получив «окончательное согласие», решительно взмахнул ножом…
С этого момента мальчику и его родителям оставалось лишь уповать на волю Неба и ждать три дня, по истечении которых станет ясно, нарушены жизненные функции организма или нет. Если да, то неизбежна смерть от заражения крови. Если нет, то по прошествии еще четырех месяцев, отведенных на полное выздоровление, — гарантированная служба в императорском дворце. Тогда родители смогут не только вернуть с процентами шесть серебряных юаней, взятых у ростовщика для оплаты операции, но и надеяться на какую-то помощь от сына-евнуха.
…Наскоро обработав рану, доктор принялся за отрезанные органы. Скрупулезно промыл их специальным раствором и аккуратно уложил в стеклянный сосуд, который опечатал личной печатью. Отныне то, что было отрезано у мальчика и помещено в сосуд, стало называться бао, «сокровище».
Каждый евнух бережно хранил свое бао, поскольку обязан был предъявлять его высокой экзаменационной комиссии всякий раз, когда рассматривался вопрос о его повышении по службе — о присвоении очередного из 48 разрядов, предусмотренных официальной «табелью о рангах».
Была и другая, не менее весомая, причина, побуждавшая беречь бао как зеницу ока. Когда евнух умирал, его «сокровище» должно было лежать в гробу рядом с телом. По поверью, Цзюнь Ван, владыка подземного царства, ужасно гневался и безжалостно превращал в ослов всех, кто представал перед ним с неполным комплектом человеческих органов.
Случалось, правда, что нерадивый евнух не мог вспомнить, куда он спрятал свое бао, или даже терял его. А то и просто по рассеянности забывал у доктора. Таким растяпам приходилось за солидную сумму покупать чужое «сокровище» или в крайнем случае брать его напрокат.
«У всех евнухов после кастрации голос менялся на девичий, особенно резко у тех людей, кого оперировали в детстве, — свидетельствует Г. Стент, английский ученый, в течение десяти лет, с 1870 по 1880 год, изучавший в Китае жизнь и быт кастратов. — С возрастом у них появлялся неприятный фальцет, напоминавший визг торговки на лондонском рыбном базаре».
Молодые и по-своему красивые евнухи выглядели как женщины, одетые в мужской костюм. Они не несли следов ни пола, ни возраста. Правда, с годами разъедались и становились толстыми и рыхлыми. Менялся и их характер. Они принимались плакать или гневались из-за совершенных пустяков. Нередко были жестоки. Но, как правило, отличались мягкостью и уступчивостью, доброжелательностью и умением сопереживать. Особой их любовью пользовались щенки.
Евнухи были очень ранимы, и любое напоминание о «неполноценности» сильно било по их самолюбию. В присутствии евнухов не говорили о «бесхвостой» или «куцехвостой» собаке, о «чайнике с отбитым носиком», не употребляли такие слова, как «отрезать» или «отрубить».
«Евнух» происходит, как известно, от греческого eunuchos и буквально значит «охраняющий ложе», или, прозаичнее, но точнее, «кастрированный служитель в гареме». В Китае гаремами занималась так называемая «Палата важных дел», подчинявшаяся непосредственно Сыну Неба (так называли китайского императора) и состоявшая исключительно из евнухов. Но евнухи требовались не только там. Не случайно их называли хуань гуань, «кастрированные царедворцы».
«В августе 1412 года, — повествует хроника времен Минской династии, — император Чжу Ди, обеспокоенный тем, что в некоторых провинциях действия местных властей приносят вред трону и народу, направил туда дворцовых евнухов для проведения расследования. А в 1420 году императорским указом была создана дворцовая служба сыска, дунгуан, полностью укомплектованная евнухами. Ей было предоставлено право проводить аресты и вести следствие по делам, как говорилось в указе, «о замыслах мятежей, злонамеренных речах, крупных изменниках и злодеях».
«Император, — отмечалось в хронике, — очень благоволил к евнухам, одаривал их одеяниями гунов и хоу (два из трех высших титулов при дворе. — Авт.) и ставил выше генералов». В результате «люди без следов пола и возраста», да еще с «отталкивающей внешностью» обрели беспрецедентную власть в одной из крупнейших империй мира. В их руках оказался контроль над армией, дипломатическими отношениями, внешней торговлей и многими другими сферами. Наконец, они прибрали к рукам цензуру, которой в Китае всегда отводилась роль «защитника традиционного образа жизни и традиционных методов управления государством». Цензоры считались выразителями общественного мнения.
Евнухи стали «ведать церемониалом и регалиями, государственными печатями, казной, дворцовыми складами, снабжением, кухней и прочими службами». Под их непосредственный контроль перешла даже придворная труппа китайской оперы. Привнесенная евнухами манера исполнения классических арий визгливым голосом, надсадно, со стоном впоследствии стала стандартом, которому по сей день неукоснительно следуют китайские актеры.
В годы правления императора Си-цзуна, 1621-1628 годы, возникла Яньдан, «Партия оскопленных», возглавил которую главноуправляющий придворными евнухами Вэй Чжунсянь. Он стал фактическим руководителем страны.
Последний император Китая Пу И
Высшей силой для жителей Поднебесной во все времена было Небо — персонифицированное в образе верховного божества Шанди. Недосягаемый для простых смертных, этот таинственный повелитель доводил свою волю до жителей Поднебесной через посредника — Сына Неба, личность которого также считалась божественной и, следовательно, также недосягаемой для прочих смертных. Поэтому никому из верноподданных, даже в качестве слуг, непозволительно было воочию лицезреть императора, каждодневно наблюдать его поведение, его личную жизнь, знать его привычки, пристрастия и недостатки. Ведь в противном случае подданные узнали бы, что Сын Неба такой же, как они, человек.
Евнухам было строжайше запрещено покидать резиденцию императора. Они были непроницаемой «перегородкой» между Сыном Неба и его подданными. Таким образом, император поддерживал миф о своем божественном происхождении, а евнухи выступали официальными толкователями мыслей своего повелителя.
С этой целью Сын Неба периодически издавал указы с «перечнем титулов, обладателям которых полагались евнухи». Так, в период Цинской династии, 1644-1911 годы, императору было положено иметь 3000 евнухов. Его взрослым сыновьям — по тридцать. Принцессам и дочерям, выданным замуж за высших сановников и князей, — также по тридцать евнухов. Племянникам и «младшим из сыновей» — по двадцать. Внукам императора — по десять. Правнукам — по шесть. Праправнукам — по четыре евнуха.
«Евнухи присутствовали, когда я ел, одевался и спал, — вспоминает свои детские годы последний император Пу И. — Они сопровождали меня в играх и на занятиях, рассказывали мне истории, получали от меня награды и наказания. Если другим запрещалось находиться при мне, то евнухам это вменялось в обязанность. Они были главными компаньонами в детстве, моими рабами и моими первыми учителями.
Всякий раз, когда я направлялся на прогулку в летний дворец Ихэюань, мое сопровождение выглядело так: впереди всех семенил евнух, который выполнял роль гудка. Он непрерывно выкрикивал нечто вроде «би-би», с тем чтобы прохожие могли заблаговременно покинуть улицу. За ним, на расстоянии 20-30 шагов, двигались по обеим сторонам улицы два главных евнуха. Шагов на десять сзади них по середине улицы шел я. Если же я ехал в паланкине, то рядом с ним, по обе стороны, вышагивали два младших евнуха, готовых в любую минуту выполнить любое мое пожелание. Если же я шел пешком, они поддерживали меня. Кроме них, сзади следовал еще один младший евнух с огромным шелковым балдахином. А уже за ним шествовала целая группа евнухов, которые несли всякую утварь. Кресло на тот случай, если я захочу отдохнуть или сменить одежду. Зонты, одни — от солнца, другие — от дождя. За этой группой двигались евнухи из императорской кухни. Они несли коробки со всякими печеньями и сладостями и, конечно же, чайники с горячей водой и чайную посуду. Далее — евнухи из императорской аптеки, у которых на коромыслах покачивались корзины с лекарствами от любой хвори. Завершали процессию евнухи с сосудами для отправления малой и большой нужды. Весь этот пестрый «хвост» из многих десятков человек двигался чинно и тихо!»
Хуань гуань не просто перерос рамки унизительного eunuchos, но обрел привлекательность и уважение в обществе. Для многих жителей Поднебесной перспектива обрести статус хуань гуань выглядела завидной и желанной, поскольку сулила безбедную жизнь и обеспеченную старость, а если повезет, то и высокую должность при дворе.
90-летний евнух Сунь Яотин (1994 год)
«Со времени правления Цзин-тай из династии Мин, — отмечал Гу Яньу, китайский ученый XVII века, — стали наблюдаться случаи, когда мужчины стремились стать евнухами, сами кастрируя себя. Они обычно подвергались наказанию, но в конце концов принимались на службу в императорский дворец». А по свидетельству уже упоминавшегося Г. Стента, в конце XIX века в императорском дворце «служили несколько женатых евнухов. Евнухами они стали, разумеется, после брака. Одних подвигла на это бедность. Других — уговоры лучшей половины. Таким евнухам разрешалось изредка, как исключение, покидать дворец и проводить несколько дней в обществе близких и родных».
Бывали случаи, когда набор евнухов во дворец превращался в самый настоящий конкурс. Летописцами зафиксирован случай, когда на 3000 вакансий претендовали 20 000 «абитуриентов».
В исторических хрониках Минской династии упоминается о том, что «при императорском дворе насчитывалось около 9000 придворных дам и более 100 000 евнухов».
Императорская «табель о рангах» запрещала присваивать евнухам чиновничий ранг выше четвертого. Но были исключения. «Когда я впервые увидела этого знаменитого евнуха, произведенного во второй ранг, то была просто поражена, — вспоминает Юй Жунли. — Он оказался невысоким, сморщенным, с малюсенькими глазками — словом, вылитой обезьяной. Несмотря на это, он был любимым придворным вдовствующей императрицы.
Евнухам разрешалось носить на шапках только синие шарики и синие перья. Ли Ляньин же удостоился красного шарика и разноцветного пера. Князья и сановники были очень недовольны и даже пытались удержать Цы Си от этого неслыханного шага, однако услышали раздраженный ответ: «Неужели я не могу быть хозяйкой даже в такой малости?!» Все сразу прикусили языки».
Еще в юношеские годы Ли Ляньин выделялся среди сверстников хитростью, ловкостью, расчетливостью. Где лестью, где подарками, а где наличными он продвигался к намеченной цели. Но самое удивительное — в том, что евнухом-то он вовсе и не был! Ему не составило большого труда в 1860 году попасть во дворец, минуя процедуру оскопления. Он сумел устроиться личным парикмахером императрицы, которую покорил не только великолепными прическами, но и умением удовлетворить ее ненасытную похоть. В 1869 году парикмахер был произведен в главные евнухи.
Придворные евнухи
Временщик-лжеевнух не упускал случая показать, «кто хозяин в доме». Он позволял себе сидеть в присутствии вдовствующей императрицы. Более того, на глазах у оторопевших придворных зачастую восседал на троне. Его личное состояние оценивалось лондонскими банкирами в 2 миллиона фунтов стерлингов — фантастическая сумма, которую лжеевнух сколотил на взятках.
Им была организована беззастенчивая распродажа государственных должностей, званий, наград, равно как и подрядов на строительные, реконструкционные и прочие внутридворцовые работы, на поставку вооружений и провианта для армии, продовольствия для дворца и т. д., и т. п. Продавалось все и вся. При этом Ли Ляньин не забывал о своей покровительнице.
«Прибыв в Пекин на юбилей вдовствующей императрицы, чиновник Ган Ни вручил главному евнуху 30 000 новеньких серебряных юаней, которые он выманил у своего подчиненного — управляющего монетным двором. Передавая монеты, Ган Ни лукаво заметил, что по случаю юбилея императрицы ими можно одаривать приближенных к ней сановников. Ли Ляньин передал подарок юбилярше, которая по достоинству оценила тонкий узор новеньких монет. Через несколько дней Ган Ни приказом императрицы был введен в состав Государственного совета».
Прочие главные евнухи мало чем отличались от Ли Ляньина. Так, Юань Цзиньшоу, главный евнух императрицы Лун Юй, «с наступлением зимы каждый день менял шубы. Он никогда не надевал дважды одну и ту же соболью куртку. Одной только шубы из морской выдры, которую он однажды надел на Новый год, было достаточно для того, чтобы мелкому чиновнику прокормиться всю жизнь. У него была собственная кухня. Его обслуживали младшие евнухи, а также горничные и служанки».
Но были среди оскопленной братии и белые вороны. Одной из них оказался Коу Лянцай, который вместе с другими придворными евнухами прислуживал самой вдовствующей императрице и даже был у нее на хорошем счету. Она не единожды поручала ему выполнять самые интимные задания. И вот в 1898 году Цы Си докладывают о негласных контактах любимчика с ее политическими противниками и, более того, о его пособничестве их заговорщической деятельности. Возмущенная Цы Си пожелала лично учинить допрос изменнику. К ее немалому удивлению, 18-летний юноша заявил, что предпочтет умереть, чем опорочит своих единомышленников. Тогда императрица приказала подвергнуть Коу Лянцая «самым изощренным пыткам». «Погодите! Я все скажу», — воскликнул юноша. И с точностью летописца стал перечислять все любовные похождения Цы Си, включая мимолетные интрижки с молодыми актерами, которые затем, как и незаконнорожденные младенцы, бесследно исчезали. Побагровевшая от злости Цы Си оборвала его, повелев присутствовавшему на допросе Ли Ляньину незамедлительно казнить юношу. Однако Коу Лянцай опередил палачей — изо всех сил, с разбегу, ударился головой о колонну и, истекая кровью, замертво упал.
«Я не могу точно сказать, когда началось использование евнухов в качестве слуг, но зато точно знаю день, когда оно прекратилось, — признается в своих мемуарах Пу И. — Случилось это после Второй мировой войны, в тот день, когда я в последний раз полетел с императорского трона. В тот момент евнухов насчитывалось, вероятно, меньше, чем когда-либо, — всего около десяти».
После того как в 1912 году Пу И официально отрекся от трона Цинской династии, а в Китае была провозглашена республика, многие хуань гуань оказались не у дел. Многие, но не все. Так называемыми «Льготными условиями», подписанными вместе с отречением Пу И, предусматривалось сохранение за ним штата евнухов, «необходимого для обслуживания императорских наложниц и его жены». Даже в начале 1922 года в распоряжении Пу И насчитывалось 1137 евнухов. Через два года их осталось уже не более 200 человек.
15 августа 1945 года Пу И, как он выразился, «последний раз полетел с императорского трона». Но уже не цинского, а Маньчжоу-Го, марионеточного государства, провозглашенного японцами в 1934 году на северо-востоке Китая. При разгроме японской Квантунской армии советскими войсками Пу И был пленен. Менее десятка евнухов, которые в тот момент служили ему, разбежались неизвестно куда и тем самым поставили последнюю точку в истории хуань гуань.