Как грамотно отшить гомосексуалиста
В лесу раздавался топор дровосека…
Как ты наверняка помнишь из детского фольклора, мужик отгонял топором настырного представителя сексменьшинств.
Сегодня топор — это не метод, даже в Москве. А уж в каком-нибудь Нью-Йорке гомофобу вообще закрыты все пути. Мало того, многие наши вполне «нормальные пацаны», чтобы сделать карьеру в Америке, притворялись геями… Но у тамошних тертых голубей уже глаз наметан на такие штуки. Да и стоит ли заморская карьера нашей отечественной сексуальной ориентации?
Поэтому, когда во время business party в Нью-Йорк Сити к тебе подвалит убеленный сединами солидный джентльмен и предложит заняться любовью в мужском сортире, ты не бей сразу в рыло, а вежливо улыбнись:
— Terribly sorry sir but I’m heterosexual… Realy, I’m terribly sorry! Этого вполне достаточно. Для Нью-Йорка. Москва предлагает куда больше занятных вариантов для охотника, внезапно превратившегося в дичь.
|
Содержание: |
Педовка и кокет
Любой настоящий мужчина должен уметь кокетничать, если хочет сохранить одновременно свое лицо и невинность прочих частей тела. Легче всего это удается в случае, когда тебя домогается откровенный гей, женственный и манерный. Он подсаживается к тебе в кабаке и скрипучим баритоном просит:
— Мужчина, угостите даму текилой.
Гей исходит из того, что либо ты его угостишь (и тогда ты пропал), либо грубо прогонишь (и будешь выглядеть полным идиотом). Но ты недоуменно оглядываешься и спрашиваешь:
— Э… даму? Какую?
Можно при этом хитро подмигнуть гею, но лучше сохранять на лице вежливо-тупое выражение: пусть помучается в догадках, понял ты его или нет.
Гей, тем не менее, продолжает тебя домогаться. Он жеманно поводит плечиком, обтянутым тонким шелком сорочки, улыбается:
— Дама перед вами.
Ты вылупляешь глаза:
— Где?
— Да не пялься ты по сторонам, гей начинает играть в открытую, разве я плохая дама?
| Гей скорее всего попадется во второй раз, начав уверять, что бреется два раза в день, причем бреет не только лицо, но еще и ноги, и грудь, и… |
Твои глаза окончательно вылазят из орбит:
— Вы дама?!
— Еще какая! — радуется гей и начинает расписывать свои достоинства: он умеет и прямо, и боком, и с поворотом, и с прискоком, и с разбегу, и на месте… Короче, бедолага попался в твою ловушку, заговорив «про это». Ты слушаешь его тираду, скептически прищурившись. Он заканчивает сеанс саморекламы и выжидательно глядит на тебя.
Ты усмехаешься:
— В вашем возрасте, сударыня, уже поздно развлекаться подобным образом. Мне кажется.
Гей в ярости:
— Да мне всего тридцатник!
— Что-то не верится.
Не бойся проявить бестактность: он первый начал. Наоборот, развей тему, скажи, что у него слишком мужская фигура на твой вкус, да и щетина несколько обламывает. Поинтересуйся у «милой дамы», не страдает ли она гормональными нарушениями.
Гей скорее всего попадется во второй раз, начав уверять, что бреется два раза в день, причем бреет не только лицо, но еще и ноги, и грудь, и…
Ты его сухо прерываешь:
— Получается, сударыня, мои подозрения по поводу ваших гормональных нарушений вполне оправданны. У вас, оказывается, не только на лице щетина, а и на груди тоже. Да и грудь, я погляжу, маловата, на мой вкус…
— Завтра же вставлю силикон! — жалобно пищит гей. Но ты неумолим:
— Не утруждайтесь. Я, если честно, сегодня вообще не настроен на флирт. И, поглядев на часы, — у меня деловая встреча.
Тут в кабак, наконец, вваливаются твои друзья. Гей линяет, обозвав тебя «противным». Друзья обступают тебя, кто-то презрительно цедит:
— Ты пьешь с голубыми?
— Нет, я с ней не пил. Вообще, терпеть не могу престарелых шлюх… Постойте, так это что, это на самом деле мужик?!
Тяжелое положение геев в нашей стране выработало у них навыки маскировки. На Западе геи тоже иногда маскируются под женщин. Наши отечественные геи предпочитают иной путь, маскируясь под мужчин. Будь осторожен! Любой мужик, попросивший у тебя на улице сигарету, может оказаться замаскированным геем, который ищет свою жертву. Впрочем, «мужики с секретом» водятся чаще не на улице, а там, где жертву встретить легче: на театральных премьерах, дефиле высокой моды, литературных вечерах, вернисажах и прочих богемных мероприятиях, сопровождаемых фуршетом.
| Гей-фуршетник нахален и напорист, в тебе он видит робкую девицу, чья невинность не может не спасовать под давлением его атаки. Грубого отказа он не боится, как и женственный гей, но по иным причинам. |
Фуршетного гея от обычного гостя мероприятия отличает подчеркнутая мужественность на грани моветона. Гей-фуршетник нахален и напорист, в тебе он видит робкую девицу, чья невинность не может не спасовать под давлением его атаки. Грубого отказа он не боится, как и женственный гей, но по иным причинам. Причины эти довольно точно отражены в известном анекдоте про поручика Ржевского («Бывало, что и по лицу получал-с, но чаще мне все удавалось»).
Простая игра в «непонимайку» здесь бесполезна:
— Не понимаю, к чему вы клоните… — начинаешь ты. Но фуршетник уже тащит тебя под локоток к барной стойке:
— Все ты понимаешь, не прикидывайся! И вливает в тебя два стакана «Гжелки», после чего тащит дальше, к выходу, ловит тачку… Бр-р-р!
Чтобы этого не произошло, кокетничать нужно тонко, тоже на грани, только не моветона, а фола. Ни в коем случае нельзя в общении с фуршетником проявлять робость и невинность. Пусть он сперва решит, что ты все понял, но просто не хочешь говорить об этом открыто. Он предложит выпить. Можно выпить. Ты ничего не теряешь, ты просто принял его за обычного мужика, который заскучал на этой идиотской премьере и хочет с кем-нибудь пропустить по стаканчику. Он начинает разговор о достоинствах спектакля.
— Полное дерьмо, — соглашаешься ты. — Раньше премьеры были событием, теперь это лишь повод напиться на халяву. Да и водка здесь поганая.
— Во-во, а я что говорю! — радуется гей. — Ты мне сразу понравился. Я-то уж боялся, что ни одного нормального человека здесь не встречу.
И он пускается в комплименты. Эти комплименты выдают его с головой (точнее, с той частью тела, которая ведет его по жизни), но ты делаешь вид, что все еще видишь перед собой безобидного «бухаря-собеседника». Вдохновленный мнимым успехом, фуршетник переходит к обсуждению публики:
— Как тебе местные бабы?
— Они слишком похожи на мужиков, — пожимаешь ты плечами.
Гей закидывает удочку поглубже:
— А как тебе местные мужики?
Ты снова пожимаешь плечами:
— Они слишком похожи на баб.
— Хреново здесь, — подводит итог фуршетник, после чего притворяется, будто его внезапно посетила идея — надо сваливать. — Поехали?
Ты изображаешь заинтересованность:
— А куда?
— Да хоть ко мне!
— А водка у тебя есть?
— По пути возьмем!
— А баб возьмем?
Он еще не понял, что его надули:
— Ты ж сам сказал, что местные…
— На фиг нам местные. На Тверской снимем, в складчину.
— Да ну их!.. — начинает фуршетник. Но ты тверд:
— Баб надо снять обязательно. Если куролесить без баб, то недолго и спиться. Не хочешь на Тверез, так можно позвонить…
— Да, да… жди меня здесь, — лопочет фуршетник и куда-то бежит. Через минуту ты уже видишь, как он волочет к выходу какого-то простачка. Но не тебя. Это главное.
Гей-папик ближе к западному «великосветскому» образцу. Он ни под кого не маскируется, в его возрасте (за 60) это выглядело бы нелепо. Он горд собой и стремится искупать тебя в лучах своего величия. Грубый отказ он встретит молча, одним презрительным взглядом: с его точки зрения, грубиян-гомофоб — это невежда, который не желает учиться тонкостям изящной любви. Что ж, не упорствуй в невежестве, заведи папика в болото словес, из которого он уже никогда не выберется на твердую почву конкретных предложений.
Папик подваливает к тебе на той же премьере, где ты только что отшил гея-фуршетника, но, в отличие от фуршетника, сразу заводит разговор на основную тему:
— А ты славный паренек. Девочки тебя, наверное, любят…
— Бывает, — отвечаешь ты.
— А мальчики?
— Нет пока.
— Зря! — восклицает папик на весь зал. — Помнится, было у меня сразу два эфеба из музыкалки…
И начинается рассказ о любви, весьма занятный, кстати. Ты подбадриваешь старика вопросом:
— По-вашему, мальчики чем-то принципиально лучше девочек?
Можешь даже зацитировать Марка Антония: «Какое значение имеет, куда или в кого ты это всунешь?»
Тут папика понесет. Он изложит тебе всю историю Древней Греции и Древнего Рима (под определенным углом, конечно), упомянет про пикантные подробности инициации японских самураев, приведет неопровержимые доказательства того, что «Камасутра» на самом деле является пособием по однополой любви и что этот факт намеренно замалчивается узколобыми исследователями. Потом пройдется по Европе: де Сад, лорд Байрон и Перси Биши Шелли, Оскар Уайльд и Обри Бердсли, Фуко, Жене… Наконец, Россия: обвинит Моисеева в профанации и пожурит Лимонова за смену ориентации с радикально-эротической на радикально-политическую.
Чаще подобная лекция настолько утомляет папика, что по ее окончании он сам вежливо с тобой прощается и уходит. Но иногда лекция заканчивается — все-таки — конкретным вопросом:
— А ты сам-то не думаешь попробовать? Я тебя всему научу…
— Нет, — отвечаешь ты с ласковой улыбкой, — давайте лучше просто дружить.
Больше он тебя не побеспокоит.
В общественных банях встречаются все виды геев, но независимо от своей наигранной женственности, мужественности или старческой умудренности предлагают они одно и то же: массаж. Как и в предыдущих ситуациях, суть твоего поведения состоит в том, чтобы притвориться, будто ты чистосердечно поверил:
— Ага, давай, — говоришь ты, — мануальный.
— Лучше спортивный, — начинает метаться гей, — я его делаю нежно, бережно…
Ты брезгливо морщишься:
| В общественных банях встречаются все виды геев, но независимо от своей наигранной женственности, мужественности или старческой умудренности предлагают они одно и то же: массаж. |
— Терпеть не могу. Давай мануальный, чтоб все кости хрустели.
Приходится гею-баннику потеть, проминая кулаками твой позвоночник. Когда банник порывается свалиться в изнеможении, ты начинаешь его весело подбадривать:
— Еще, еще! Между лопатками! Так!.. Ух, хорошо!
Гей падает без сил и дрожащим голосом вновь предлагает спортивный массаж. Ты садишься, крякнув, хлещешь себя веником:
— Не, мужик, в спортивном массаже есть что-то от гомосексуализма. Ты разве не замечал? Все эти поглаживания, пощипывания… А я голубых ненавижу, просто на дух не переношу. Лучше промни мне спину еще раз…
Но твой собеседник уже растворился в пелене пара.